Григорий Наумович Чухрай (1921 - 2001) - режиссёр едва ли не самых пронзительных фильмов сразу о двух великих войнах — Гражданской и Отечественной. «Сорок первый», «Баллада о солдате», «Чистое небо» - такие картины мог снять только человек, которому самому пришлось пройти суровыми дорогами войны. В рамках проекта «Герои-фронтовики «Мосфильма» Mosfilm.ru продолжает рассказ о заслуженных кинематографистах, их фронтовых подвигах и кинотворчестве.
В РККА Григорий Чухрай, уроженец города Мелитополя, был призван в декабре 1939-го года, по военной специальности - связист. Закончил полковую школу связистов в Мариуполе, первым местом службы указан 229-й отдельный батальон связи 134-й стрелковой дивизии. В апреле 1941 года был переведён в дивизионный подготовительный лагерь для радистов под Белгородом. Войну сержант Чухрай встретил в тренировочном марш-броске под Полтавой.
«Ночевали в лесу. Утром меня разбудили офицеры штаба.
– Ты можешь на своей станции поймать Москву?
– Попробую.
Я набросил на дерево антенну и, включив приемник, поймал широковещательную станцию «Коминтерн».
– «… бомбили Киев и Минск!» – услышал я и отдал наушники офицеру, нетерпеливо тянувшему к ним руки.
Офицер дослушал сводку до конца и сказал:
– Да, братцы, война!..
Скоро весь лагерь уже знал, что на нас напали немцы. Сегодня, глядя на фильмы о начале войны, я вижу: узнают о нападении немцев – и сразу горькие слезы. В жизни было не так.
И на гражданке, и в армии – никакого уныния. У всех приподнятое настроение, все были возбуждены, всем хотелось скорее наказать немцев за вероломство, все были уверены, что от немцев «через две недели ничего не останется».
Из автобиографической книги Григория Чухрая «Моя война. Я служил в десанте».
Своей первый бой молодой связист принял уже на второй день войны – в лесу при поиске немецких диверсантов. В документах об этом упоминаний нет, но эпизод повлиял на всю дальнейшую фронтовую биографию будущего режиссёра.
«Мы долго блуждали по лесу, но ни диверсантов, ни даже следов перестрелки не обнаружили. Вокруг было тихо и жутковато. За каждым кустом мог притаиться враг. Охотничий пыл в нас поубавился. Мне стало скучно, и я начал подумывать о возвращении в лагерь. Вдруг в нескольких шагах от себя за стволом дерева я увидел человека. От неожиданности я вздрогнул и выбросил вперед штык винтовки.
– Кто такой?
Вместо ответа человек приложил к губам палец и опасливо оглянулся в глубь леса. Он был небрит, одежда наша, колхозная, на правой ноге кровь. «Сторож», – подумал я и, устыдившись своего испуга, опустил винтовку и подошел к раненому.
– Я тутошный, с колгоспу, – сказал он шепотом по-украински и, указав на свою окровавленную ногу, добавил: – Нэ можу дойты до дому.
Я наклонился, чтобы посмотреть, что у него с ногой. Сильный удар в голову свалил меня с ног. А он навалился на меня и стал душить. Я был неслабый мальчишка и отчаянно боролся: отрывал руки от горла, бил его по лицу, пробовал кричать, но почему-то быстро слабел. А он железной хваткой вцепился мне в горло. Оторвать его руки не хватало сил. Я задыхался, в глазах темнело. И вдруг выстрел. «Все! – промелькнуло в моем мозгу. – Он меня пристрелил!» Но нет. Руки его ослабели, и он повалился на бок. Я жадно хватал воздух, не понимая, что произошло. Потом я увидел лицо Бекшинова, он что-то говорил. Я не понимал, хотя слышал его. Он пытался поднять меня на ноги – ноги не слушались. Меня рвало. Мимо нас вглубь леса бежали красноармейцы. Оказалось, что Бекшинов услышал шум возни, прибежал и, приставив ствол винтовки к диверсанту, выстрелил».
Из автобиографической книги Григория Чухрая «Моя война. Я служил в десанте».
С переломом руки и сотрясением мозга молодого бойца отправили в тыловой госпиталь в Харькове. А его дивизия ушла вперёд. По выздоровлению в августе 1941года Чухраю доверили взвод резервистов (1‑я запасная стрелковая бригада Харьковского военного округа), собранный из возрастных работников торговли. В первом же бою ему пришлось буквально пинками заставлять их стрелять по немецким танкам. Обескураженный таким поведением однополчан, Чухрай в качестве добровольца подал рапорт во вновь формирующийся 3-й воздушно-десантный корпус – единственным из всех! Корпус вскоре переформировали в 33-ю гвардейскую дивизию, и молодой боец попал в роту связи 84-го гвардейского стрелкового полка. С этого момента и до конца войны он воевал в составе разных частей воздушно-десантных войск.
Фрагмент автобиографии Г. Чухрая
33-я Гвардейская дивизия некоторое время находилась на Таманском полуострове, обороняла побережье в ожидании возможного десанта нацистов. Десант так и не высадился, продолжавшая формирование дивизия активных боевых действий не вела, но сам Чухрай был легко ранен 25-го мая 1942 года.
Затем 33-й гвардейская дивизия попадает под Сталинград, где в составе 62-й армии с июня по сентябрь 1942 года ведёт боевые действия, пытаясь не допустить прорыв Вермахта к Дону. В ходе этих боев войска РККА, включая 33-ю дивизию, попали в окружение – вырваться удалось немногим. В книге «Моя война. Я служил в десанте» Чухрай описывает этот период подробно, как и боевую работу своих боевых товарищей - связистов.
«Я помнил, что от моей работы зависит и ход боя, и жизнь многих людей. Эта война была войной взаимодействия огромных человеческих масс и техники: танков, самолетов, артиллерии. Отсутствие связи приводило к хаосу. В бою могло случиться всякое: рацию могли разбомбить, уничтожить ее расчет, повредить аппаратуру, но связь не должна была прерываться. Я должен был маневрировать техникой и расчетами радистов, под обстрелом уметь восстановить аппаратуру, заменить убитого радиста, а то и весь уничтоженный расчет. Противник всеми силами стремился подавить связь, лишить командиров возможности управлять боем. Против нас работали снайперы, артиллерия, воздушная разведка. На связистов шла постоянная охота. Связисты гибли, но связь была. Конечно, для многих солдат-несвязистов бой был и опаснее, и труднее, но связист не был просто «технической обслугой» воюющих. Когда нужно, он действовал винтовкой, автоматом, гранатой и даже штыком».
Далее дивизия вела бои в составе Донского фронта ещё до 1-го октября, после чего оставшиеся полторы сотни человек личного состава были отправлены в тыл. Пополненная дивизия вернулась снова в Сталинград, где принимала участие в отражении деблокирующего удара немцев. Затем в общем наступлении советских войск 6-го февраля 1943 года Чухрай был тяжело ранен. После этих боёв был награждён медалью «За участие в обороне Сталинграда».
После лечения в челябинском госпитале в мае 1943 года Чухрай в качестве командира роты связи попадает в формирующуюся 3-ю гвардейскую воздушно-десантную бригаду – это уже 1-й Украинский фронт. Бригада, только закончившая формирование, принимает участие в Днепровской воздушно-десантной операции (сентябрь – ноябрь 1943 года), окончившейся неудачно. Из четырех с половиной тысяч высадившихся в тыл десантников выжило менее тысячи. За эту операцию Чухрай был награждён орденом Красной Звезды.
Из Приказа ВС 47-й армии № 11/н (от 31.03.1944 года): «…. в сентябре—октябре 1943 года, действуя в тылу врага, получил ценные данные противника в районе сёл Бучак, Пшенички, Глинка, и, перейдя линию фронта, доставил эти сведения в штаб, а затем, с отрядом повторно перешёл линию фронта с целью установления связи»
Вторую половину 1944 года Чухрай продолжает службу в качестве командира роты связи во 2-й воздушно-десантной бригаде. В декабре того же года – назначен начальником связи 332-го гвардейского стрелкового полка 104-й гвардейской стрелковой дивизии, сформированной на базе гвардейских воздушных бригад (3-й Украинский фронт). Снова тяжело ранен в апреле 1945 года – в Венгрии на подходе к городу Папа. О Победе Чухрай узнает в госпитале, а военную службу завершит в должности командира роты связи 9-го гвардейского батальона связи 38-го гвардейского стрелкового корпуса. Официально из армии Григорий Чухрай уволен 30-го ноября 1945 года. Наградой за 45-й год стал орден Отечественной войны II степени.
Из Приказа № 22/н (от 25.10.1945 года) «… В бою под Бакончернье, в котором полк имел задачу выйти на шоссе и отрезать отход противника, гвардии старший лейтенант Чухрай с группой бойцов первый вырвался на шоссе и тем самым помог в осуществлении задачи полка. В этом бою он лично застрелил из автомата 6 немцев. Воспользовавшись ручным пулеметом одного из убитых немцев, открыл огонь по врагам. Лично захватил и доставил командиру полка одного контрольного пленногою В этом бою был тяжело ранен».
Уже после войны Чухрай награждён медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», а также медалью «За взятие Вены». Ещё одной наградой стал орден Отечественной войны I степени, вручённый уже в 1987 году.
«На войне я не стал героем, каких было немного. Я был обыкновенным солдатом, а потом и офицером, каких были миллионы. Я любил свою армию. В ней не было национализма. Солдаты ценили друг друга не по национальной принадлежности, а по уму, смелости и умению воевать. О такой гадости, как дедовщина, мы и слыхом не слыхали. На войне мне везло: у меня были верные друзья, которые не предадут и не бросят в беде. Я мог тысячи раз погибнуть, но мои ранения не сделали меня калекой (во всяком случае, внешне)», - подчеркивал режиссер в своих воспоминаниях.
Любопытно, что в своей автобиографии (хранящейся в архиве «Мосфильма») Григорий Чухрай сообщает о своем участии в Спецзадании Военного Совета воздушно-десантных войск – подготовке Словацкого национального восстания (август – октябрь 1944 года), за что был награждён чехословацким правительством орденом «Партизанская звезда» и четырьмя медалями ЧССР.
Три ранения, заброс в тыл врага, бои в окружении - фронтовая биография Григория Чухрая являет пример мужественного воина-десантника и в то же время человека, которого судьба будто намеренно хранила для будущего большого Дела. Им стал кинематограф. Интересно, что в своих военных воспоминаниях режиссер подчеркивает, что мечта о работе в кино теплилась в нем все четыре года войны:
«Бомба попала в жилой дом, на первом этаже которого находился большой книжный магазин… …По всей улице валялись книги на русском и украинском языках. Недалеко от дома кучки свидетелей и зевак взволнованно обсуждали случившееся. Я машинально читал название книг. И вдруг наткнулся на толстую книгу. На ней было написано: «Л. В. Кулешов. Уроки кинорежиссуры». Сердце мое дрогнуло. Меня так захватила война, что я забыл о своей мечте стать режиссером, но, увидев эту книгу, я снова вспомнил все, и во мне с новой силой возгорелась мечта. Я подобрал книгу. Книга была тяжелая, килограмма полтора-два, но я не мог с ней расстаться и долго носил ее в своем вещмешке. Эта книга определила всю мою дальнейшую жизнь». - Из книги «Моя война. Я служил в десанте».
